Сергей Холзаков

AIXBt’s поклонники — неутомимые экзистенциалисты рынка — сейчас вперились взглядом в этот сизифовский пик: преодоление знаменитого потолка в $0.21. Можно представить их с дрожащими руками и лихорадочными глазами, преследуемых свечками и скользящими средними, на грани достоевских восторгов или бездонной гибели. Всего лишь 1 мая они достигли благословенного уровня в $0.21, но тут же снова оказались брошенными вниз из-за собственных амбиций. С 3 апреля наш трагический герой болтался между $0.06 и $0.10, чистилище для слабовольных и непреданных делу. А до этого он находился в диапазоне от $0.09 до $0.12 — еще более скучном аду, который, как все прочее, неизбежно разваливался.

Почему столько драмы? Ну, кто-то наконец обратил внимание на то, что местные операции Worldcoin, эмм… не совсем следовали законам страны. И вот Министерство коммуникаций и цифровых дел (Komdigi) проявило себя как настоящий Потрот – с суровыми лицами и срочными пресс-релизами.

Теперь давайте разберем ситуацию. Туризм, который составляет примерно 30% ВВП Мальдив (давайте признаем — это их основной источник дохода), начинает выглядеть немного неустойчивым. Добавьте к этому рыболовство, которое вносит еще около 10%, и у вас получается экономика на грани краха. Островное государство уже долгое время живет под угрозой экономического коллапса. И вот сюрприз! Их долг превысил ВВП в $7 миллиардов. Йеши-и! Не совсем идеальный план отпуска для финансового года, верно?

Итак, почему Мальдивы променяли пляжные полотенца на блокчейн? Согласно Financial Times (тем самым ребятам, которых часто обвиняют в слишком большой любви к круговым диаграммам), этот грандиозный договор, подписанный 4 мая, призван помочь стране перестать зависеть от туристов в солнечных шляпах и с уловами сардин, а вместо этого создать финансовый Эльдорадо для энтузиастов криптовалют и инвесторов web3. Другими словами: меньше сувенирных футболок, больше NFT дельфинов в солнцезащитных очках.

Тем не менее, если прислушаться к шепоту рынка (можно почти услышать стрекот кузнечиков на лугах), аналитики предполагают, что этот эпизод недомогания – всего лишь временная лихорадка. Оптимистичный охотник предсказывает возобновление энергии – бычьи настроения окружили PEPE как дальние родственники на похоронах в поместье.

Введите их последнее изобретение — инструмент для миграции одним нажатием кнопки, что можно объяснить так: ‘Перемещение ваших денег теперь проще, чем заказать пиццу в состоянии сильного опьянения посреди ночи’. В один миг годы, проведенные кликая по всплывающим окнам MetaMask как слишком кофеинированная белка? Древняя история. Попрощайтесь с ‘проблемами и заботами’, если только вы не из тех, кто переживает о том, какой эмодзи лучше всего передает ‘Заберите мою ликвидность, пожалуйста!’ 😬

КриптоКвант должен быть плачен за поворот сюжета, потому что теперь ставка финансирования — примерно как плата за аренду, если бы арендодатель был возбужденным осьминогом — достигла пика в 0.04%. Лонги танцевали. Потом Биткойн споткнулся на отметке $75K и ставка финансирования стала отрицательной. Шорты теряют монеты лонгхерам, а смех медведей кажется слышимым среди заброшенных NFT.

Тем не менее, Биткойн пока еще не является законным средством платежа — что так швейцарски честно с их стороны, если честно. Зачем спешить, когда можно разработать стратегию и провести референдум о самом референдуме? С 2013 года Цуг (также известный как ‘Крипто-Долина’ — пусть ваша Силиконовая долина попотеет) соблазняет блокчейн-стартапы эффективной бюрократией и местными жителями, которые могут произнести ‘DeFi’ без смущения. А еще Лугано присоединяется к этому поезду: благодаря плану более 260 магазинов теперь принимают BTC, так что вы наконец можете покупать сыр на свои последние сатоши.

Не прошло много времени прежде, чем Пьер Рошар, смелый странник на полях кода и крипты, ворвался в Сан-Сальвадор – возможно, был принят за пророка, но точно как мини-знаменитость, явно слишком нарядно одетый для такой влажности. Обращаясь к стремящимся мудрецам CUBO+ и CUBO AI, этим современным монастырям технической мудрости, Рошар восхищался интеллектуальной фехторовкой, которая происходила на его глазах. Он признался, что вопросы студентов – такие острые, что могли бы нарезать репку тончайшими полосками – зачастую опережали его собственные лекции. «“Остается ли мне что-нибудь сказать?”» – мог он размышлять с поднятой рукой в драматическом жесте, наполовину шутя.

Первые месяцы 2025 года: буря тарифов, потрясавшая целые рынки, словно Зевс торговал на безоблачных ночах. Инвесторы — страшащиеся призраков в таблицах Excel — крепко держались своих мест, настроение падало как ус русского аристократа после третьей чашки чая. Но Цзян, философ и мастер таблиц, подозревает, что туман паники рассеялся. ‘Смотрите!’ — мог бы он сказать, — ‘Даже ветер должен уставать.’